"Чувствительные люди, рыдающие над ужасами революции, уроните несколько слезинок над ужасами, ее породившими".
Ж. Мишле, французский историк. А слова эти – эпиграф к роману Р. Сабатини "Скарамуш" – лучшей из всех приключенческих книг о той эпохе.
Когда я училась в школе о Великой Французской Революции говорилось в романтически-восторженном тоне. Теперь принято ужасаться. Давным-давно, помнится, мне попалась статья (в Литературке, кажется), в которой автор заходился от гнева, обличая "не наши" веяния в культуре – белогвардейские песни, "русское поле – тонкий колосок". Досталось даже мушкетерам – за дворянское происхождение. Года три-четыре тому назад какие-то странные люди раскидывали накануне Французского бала листовки в Измайловском саду, с призывами не веселиться на этом кошмарном празднике. Чем они лучше горе-критика, я не пойму.
Я ЗНАЮ про Компьень. ЗНАЮ про Гражданскую конституцию, про террор, про многие и многие ужасы. Не надо мне приводить цифры. Не надо рассказывать о невинных жертвах. Романтического отношения к этой эпохе у меня нет. Но рисовать ее исключительно черными красками тоже не хочу. Лучше присоединюсь к Андре-Луи, великолепному Скарамушу:
"Я хочу, чтобы во Франции было общество, которое выбирает свое правительство из лучших представителей всех классов и отрицает прав какого-либо класса на захват власти – будь это дворянство, духовенство, буржуазия, или пролетариат… Два года тому назад казалось, что наш идеал стал реальностью… Но мы зашли слишком далеко".
Скарамуш исчез. Не стал принимать участия в кровавом спектакле. Сабатини любил своего героя.
Но все-таки хочется напомнить тем, кто готовит очередные призывы не танцевать 14 июля, вот что:
26 июля 1789 года принята Декларация прав человека и гражданина, заложившая основы современной демократии (в подлинном, а не газетном смысле этого слова).
Провозглашена аксиома: "Свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого".
Провозглашено право народов самим распоряжаться своей судьбой и своими институтами.
Работорговля объявлена вне закона, в колониях отменено рабство.
Государство выплачивает пособие инвалидам, матерям-одиночкам, сиротам.
Гражданам гарантировано бесплатное обучение. Создается упорядоченная система национального образования. Богадельни и сиротские приюты обеспечиваются государством.
Чувствительные люди, о которых говорит Мишле, в наше время охотно посетуют, что пособие инвалидам слишком мало, или возмутятся тем, что бесплатным образование остается только на словах. И будут правы – но многие ли из них задумываются, а с чего вообще государство должно об этих людях заботиться?
А вот с того, что 14 июля, все-таки, праздник.
Не надо о терроре – он начнется еще не завтра. Символ этого дня – зеленый листок платана. И танцы на улицах.
В конце концов, даже Иоанн Павел II сказал про идею Свободы, Равенства и Братства: "В сущности, это христианские идеи. Я говорю это с полным сознанием того, что первые люди, сформулировавшее эти идеалы, не ссылались на вечную Мудрость. Но они хотели действовать на благо человека". (Цит. по А. Сикари. Портреты святых).
Ж. Мишле, французский историк. А слова эти – эпиграф к роману Р. Сабатини "Скарамуш" – лучшей из всех приключенческих книг о той эпохе.
Когда я училась в школе о Великой Французской Революции говорилось в романтически-восторженном тоне. Теперь принято ужасаться. Давным-давно, помнится, мне попалась статья (в Литературке, кажется), в которой автор заходился от гнева, обличая "не наши" веяния в культуре – белогвардейские песни, "русское поле – тонкий колосок". Досталось даже мушкетерам – за дворянское происхождение. Года три-четыре тому назад какие-то странные люди раскидывали накануне Французского бала листовки в Измайловском саду, с призывами не веселиться на этом кошмарном празднике. Чем они лучше горе-критика, я не пойму.
Я ЗНАЮ про Компьень. ЗНАЮ про Гражданскую конституцию, про террор, про многие и многие ужасы. Не надо мне приводить цифры. Не надо рассказывать о невинных жертвах. Романтического отношения к этой эпохе у меня нет. Но рисовать ее исключительно черными красками тоже не хочу. Лучше присоединюсь к Андре-Луи, великолепному Скарамушу:
"Я хочу, чтобы во Франции было общество, которое выбирает свое правительство из лучших представителей всех классов и отрицает прав какого-либо класса на захват власти – будь это дворянство, духовенство, буржуазия, или пролетариат… Два года тому назад казалось, что наш идеал стал реальностью… Но мы зашли слишком далеко".
Скарамуш исчез. Не стал принимать участия в кровавом спектакле. Сабатини любил своего героя.
Но все-таки хочется напомнить тем, кто готовит очередные призывы не танцевать 14 июля, вот что:
26 июля 1789 года принята Декларация прав человека и гражданина, заложившая основы современной демократии (в подлинном, а не газетном смысле этого слова).
Провозглашена аксиома: "Свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого".
Провозглашено право народов самим распоряжаться своей судьбой и своими институтами.
Работорговля объявлена вне закона, в колониях отменено рабство.
Государство выплачивает пособие инвалидам, матерям-одиночкам, сиротам.
Гражданам гарантировано бесплатное обучение. Создается упорядоченная система национального образования. Богадельни и сиротские приюты обеспечиваются государством.
Чувствительные люди, о которых говорит Мишле, в наше время охотно посетуют, что пособие инвалидам слишком мало, или возмутятся тем, что бесплатным образование остается только на словах. И будут правы – но многие ли из них задумываются, а с чего вообще государство должно об этих людях заботиться?
А вот с того, что 14 июля, все-таки, праздник.
Не надо о терроре – он начнется еще не завтра. Символ этого дня – зеленый листок платана. И танцы на улицах.
В конце концов, даже Иоанн Павел II сказал про идею Свободы, Равенства и Братства: "В сущности, это христианские идеи. Я говорю это с полным сознанием того, что первые люди, сформулировавшее эти идеалы, не ссылались на вечную Мудрость. Но они хотели действовать на благо человека". (Цит. по А. Сикари. Портреты святых).