mareicheva_olga

***
Я рано выучился читать. Книг у нас в доме было навалом. Правда, не наших – вообще ничьих. Буквы мне дались как-то сами собой, а потом стали складываться слова.
Книги лежали штабелями в комнате с проломленной крышей. Были там еще журналы – старые, довоенные. Иногда ими мы растапливали очаг.
Читать мне нравилось. Мир в книгах был совсем другим. Дети на картинках носили яркую одежду, над головой таскали разноцветные пузыри на нитках, ели какое-то лакомство, которое называлось "мороженое", судя по тому, что мне удалось вычитать, оно делалось из молока браминов, бывших в то время одноголовыми, только почему-то сладкого. Его замораживали, в жару такое кушанье было особенно приятно. Что такое "карусель" я не очень понимал, но то, что взрослые строят специальные машины, только для того, чтобы дети развлекались, было совсем невероятным.
Мать мало что понимала в книгах. Она согласилась не жечь и не выбрасывать те, которые мне нравились. Про некоторые, например, про ту, на обложке которой красовались девочка в красном колпаке и огромная серая собака, она сказала, что на самом деле такого не бывало, это выдумали, чтоб было интересно. Про другие согласилась, что до войны так и жили. Одну долго вертела в руках и сказала, что не знает, правда это или нет. Книга называлась "Путеводитель по Галактике". Название я запомнил, а читать ее мне было трудновато.
Я не очень-то ей верил. Допустим, до войны люди и впрямь жили в многоэтажных домах – таких, что казино Бишопа хижиной покажется, летали на железных птицах через океан, ездили на странных животных, дрались вертелами, носили плащи с крестами. Но если такое может быть правдой, почему бы не поверить, что огнедышащие ящеры могут быть разумными, похищать красивых женщин, чтобы делать с ними то, что делают с ней клиенты. Потом ящера убивал охотник в металлоброне и забирал женщину себе. Все понятно.
Сказки мне нравились куда больше чем то, что выдавали за правду. В глубине души я надеялся, что вранья в них не так уж много. И я стану однажды рыцарем. Или, лучше, волшебником. Да, волшебником мне хотелось быть куда больше. Мне даже снилось, как я составляю чудесное зелье, которое, например, научит летать… Или убиваю врагов, насылая на них призраков. Мне было неважно, кем стать – колдуном, или героем. Хотелось быть сильным, а сильны были оба.
Сразу после передела город наводнила самая разношерстная публика. Были среди пришлых и монахи – самые разные. Одни назывались последователями Апокалипсиса, другие еще как-то. Всех и не упомню. Потом они схлынули так же быстро, как появились – семьям за глаза и за уши хватало отца Тулли, который, правда, уже тогда пил беспробудно. Лишние проповедники им были ни к чему.
Одна странница все же осталась, но она больше занималась лечением и продажей всяких лекарств, нежели проповедями, поэтому никому особо не мешала. Вскоре все девки Нью-Рено потянулись к ней толпами. Ее зелья прекрасно помогали не залетать, а если беда все-таки случилась, надежно избавляли от ненужной жизни.
Впервые увидев Сандру – так звали старуху – я так и прирос к полу. Мне приходилось видеть разное. Но такое уродство даже в Нью-Рено было в новинку. Сандра походила на здоровенного гекко, только не золотого, или серебряного, а землисто-серого, обряженного в пурпурный балахон с капюшоном. Ее кожа была сморщена от старости, но было еще что-то, болезнь какая-то, что ли. Капюшон милосердно скрывал пол-лица, поэтому трудно было понять, смотрит Сандра на меня, или спокойно занимается своими флакончиками. Мне чудилось, она может видеть даже затылком. То, что я испытывал, не походило на обычный страх – к нему примешивалась изрядная доза восторга. Будто бы ведьма вышла из книжки. Пусть злая и уродливая, но зато – оттуда, из сказочного мира. Мне хотелось убежать – и остаться тоже хотелось. Подружиться с ней. Или победить. Всякий раз, когда она появлялась вблизи, я глаз с нее не сводил.
Каким образом мать с ней договорилась, не знаю. С каких-то пор Сандра стала приходить к нам ежедневно, мать позволила ей торговать своими зельями в нашем доме. Это было удобно – девки неохотно покидали свои места, пока бродишь по городу, всех клиентов расхватают. А Сандра поселилась далеко от центра, да и каморка у нее была тесновата.
Она приходила утром, не спеша пробиралась в комнату с книжками, раскладывала товар. Ходили к ней и мужчины – за микстуркой, прибавляющей мужскую силу. Дабы проверить действие чудо-зелья, многие заходили прямиком к мамаше, так что без работы она не оставалась. Другие шлюхи, покупавшие у бабули-Сандры лекарства, не имели права кадрить мужчин на чужой территории, им только беситься оставалось. Я уже был достаточно большим, чтобы из жилой комнаты меня на это время выгоняли. Обычно я шел к своим книжкам, но теперь там воцарилась ведьма. Шляться по улице не хотелось, опасно это было. Я забивался в угол и следил за ней, как она общается с покупателями как разбирает травы, как ловко ее уродливые лапы обращаются со склянками…
На второй день Сандра заговорила.
- Тебе необязательно прятаться, малыш. Если интересно, подойди и смотри.
Я не шевельнулся. Старуха усмехнулась.
- А если ты поможешь мне протирать флаконы, я расскажу тебе про свою жизнь.
Помощи в тот день от меня было мало, но рассказ я все равно услышал. Это было не хуже сказок. И случилось это дело не в давние-давние времена, и не за тридевять земель, а уже после войны, хотя и много южнее Нью-Рено, а все ж не за океаном. Можно даже дойти до тех мест, если повезет.
Сперва Сандра спросила, сколько ей, по-моему, лет.
Я замялся. Она выглядела старше самого старого старика, которого мне довелось видеть, а тому было, по его словам, семьдесят. Но мать строго-настрого мне объяснила, что женщину нельзя называть старой и некрасивой, какова бы она ни была на самом деле.
- Шестьде… - начал я, но мне показалось много, - Пятьдесят. То есть, сорок пять.
Пурпурный капюшон мелко затрясся. Я не сразу понял, что Сандра смеется.
- Миленький, - простонала она, - я уже слишком стара, чтобы на это обидеться.
Я пожал плечами. По мне, так и сорок пять было слишком.
По ее словам, Сандре перевалило за сотню. И она еще столько же проживет, а то и больше. Ей подарили долголетие волшебники, такие же, как она.
- Ты тоже так можешь? – восхитился я.
Она покачала головой.
- Нет, малыш. Наша лаборатория погибла. Собор тоже разрушен. Единения не будет.
Жил-был человек по имени Ричард Грей. Однажды он попал в колдовской замок, откуда не так просто было выбраться живым, но Ричард был силен и мудр, он сумел справиться с силой замка и стал могущественным волшебником.
Он хотел добра людям. Хотел, чтобы не было войн, чтобы все объединились в один великий союз. Чтобы люди жили долго, были сильны и мудры.
Он построил Собор, чтобы нести учение о мире и добре людям пустыни. Его последователи селились в городах и строили больницы. Все новые и новые люди приходили в Собор. Те, кто не был способен ни на что стоящее, становились простыми воинами – правда, не такими уж простыми, а очень сильными и стойкими. Были среди Детей Собора врачи, ученые, мудрецы. Некоторые могли читать мысли.
Вот-вот уже должно было начаться победное шествие Единения, но в один злосчастный день все рухнуло.
Злой человек пробрался в Собор. Он убил Мастера – так теперь звали Ричарда. Он взорвал здание. А потом добрался до тайной лаборатории – того самого заколдованного замка – и уничтожил ее, лишив планету надежды на счастье.
Эту сказку она с той поры рассказывала не единожды. Мать не зря пустила Сандру в дом и не взяла с нее денег. Платой за то, что старуха могла вволю торговать в нашем доме, служило мое обучение.
- Майрон, - сказала мне мать, - ты должен учиться. Слушай Сандру. Я не хочу, чтобы ты вырос одним из них, - она повела рукой, словно бы охватывая весь Нью-Рено, - ни сутенером, ни бандитом. Посмотри мне в глаза. Ты получишь честное ремесло. Сандра говорит, ты очень умный. Умнее обычных детей. Ты станешь ученым. Ученые никого не убивают и не торгуют людьми. Сандра тобой займется. Не бойся, все будет хорошо. И вот еще, - понизила она голос, - если со мной что-то случится, немедленно уходи к Сандре. Она обещала заботиться о тебе.
- Мама, - закричал я.
- Да что ты, маленький! – мать заговорила совсем другим тоном, прижала меня к груди, принялась гладить по волосам, - ничего страшного не случится. Мы еще долго проживем. Я просто, на всякий случай. Мало ли что бывает.
Даже ребенку было ясно, что творится неладное. Я принялся теребить ее, скулить, чтобы она мне пообещала, что все действительно будет нормально.
- Ну, конечно, будет! – утешала она, - все будет просто замечательно. А ты что, - с подозрением прищурилась мать, - не хочешь у нее учиться?
- Хочу! – сознался я, - Очень хочу!
А как не хотеть, если сбылась моя мечта! И я действительно мог обучаться ремеслу колдуна, составителя зелий. Мать вздохнула с облегчением.
Так начались наши занятия с ведьмой. Ремесло это оказалось не столь легким и увлекательным, как я думал раньше, но терпения мне было не занимать. Ребенок, привыкший часами хорониться в укромных местечках, сидеть неподвижно, стараясь не выдать себя ни единым шорохом, на редкость терпелив.
Сандра учила меня не только зельям и медицине. Мало помалу, она посвящала меня во все науки, в которых была сильна. Должно быть, все это давалось мне слишком легко, потому что время от времени старуха бормотала:
- Ну, малыш, или ты гений, или я ничего не смыслю в людях.
Она часто жалела, что я опоздал родиться. Ах, как пригодился бы мой талант Мастеру и Детям Собора! Я и сам жалел. О тех временах она рассказывала часто. Мне нравилась эта история и я не знал, кем бы мне хотелось больше быть – Мастером, поставившем весь мир с ног на голову, или Жителем убежища, который его, в конце концов, победил. Сандре я верил, но в сказке правым оказался бы не Мастер, а его враг.
На это Сандра пожала плечами и объяснила, что сказки сочиняют победители. Вот если бы победил не рыцарь, а дракон, или там Черный Властелин, то историю бы рассказывали совсем по другому. Я же не слышал противоположной стороны, как я могу судить?
- Так ведь дракон сколько рыцарей сожрал, - возразил я, - он мог кучу сказок насочинять.
Сандра сказала, что победители историю переписывают. И все сказки, написанные драконом, рыцари уничтожают. По всей пустыне рассказывают легенды о Жителе Убежища. В Шейди Сендс вон, статую отгрохали. Идолов в пустыне ставят. А много ты слышал песен о Мастере?
Из всех песен я чаще всего слышал "Где твоя маленькая киска", или еще что-то в этом духе. А Житель убежища все равно мне был интересен. Как ни крути, а он оказался сильнее!