Из вереска напиток...

[mareicheva_olga]

Навеяно постом прекрасной ola_colour
http://ola-colour.livejournal.com/104578.html?mode=reply&style=mine#add_comment

Эта баллада (в переводе Маршака, я не вундеркинд) полюбилась мне еще в дошкольные годы. Потом, когда я пошла в школу и научилась пользоваться библиотекой, я выучила ее наизусть - дома ее, увы, тогда не было.
И вдруг папа услышал, как я повторяю "лежит живой на мертвом, и мертвый на живом". И ему захотелось поговорить.
- Ну, ты поняла, о чем это? - спросил он.
- Конечно поняла! - ответила я.
- А почему отец мальчика попросил в море кинуть?
Я фыркнула. Это что, испытание? Да все я понимаю!
И я объяснила, что старик-карлик понял: их все равно умучают. Выдадут они рецепт, или нет, все равно умучают. И единственное, что он может сделать для сына - уговорить шотландцев убить его быстро. Без долгих пыток и костра.
- Нет! - торжествующе воскликнул папа. И выдал свою версию.
Он считал, что старик действительно не верил в стойкость юных. И поспешил быстренько прикончить сына руками шотландцев, пока тот не выдал тайну верескового меда.
А потом умереть геройски.
Я не поверила. Мне эта версия казалась циничной и безобразной. Несчастный карлик-отец, которого я нежно любила, при такой трактовке выглядел исключительно мерзко.
И понятно - была б это военная тайна, или еще что, но все пикты уже мертвы. Если шотландцы научатся варить мед, это уже никого не погубит.
- Но это же их святыня! - взывал папа к моей октябрятской совести.
- Но это же его сын! - возмущалась я.
В общем, мы поругались и остались каждый при своем. Но я и сейчас думаю, что карлик прежде всего пытался защитить сына.
Меня поддержал Джек Лондон своим страшненьким рассказом "Потерявший лицо". http://lib.rus.ec/b/256110/read
- Все правильно, - сказал Джек, когда я перевернула страницу и покачала головой, - иногда человек не может ничего сделать, чтоб спасти свою жизнь. Но он может бороться за легкую смерть, и может посмеяться над палачом.
- Как тот карлик? - спросила я. Джек кивнул с фиолетового переплета тома собрания сочинений. Ему радостно вторил хитрец Субьенков.
- Да! - обрадовалась и я, - сын важнее меда!

...а вы как думаете?
Карлику важнее сын, или мед?

P.S.Прошу прощения, но ветку с руганью я морожу.

P.P.S. Пикты мстят мне из могил, ругаясь на кельтском и неизвестном реликтовом языке Старой Европы, над ними витает дух Гимбутас и Белая Ведь Богиня смотрит на это безобразие тусклым взглядом.

Comments

[dreamstalk.livejournal.com]

Пикт-старший хотел исключительно испортить жизнь королю-полукровке, полупикту. И вся беда в том, что перевод Маршака скажем так, умягчен и перевернут на уши - король им не угрожал, наоборот, хотел в живых оставить
"I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink."
Р.Л.Стивенсон.
Вересковое пиво.

Из цвета дикого вереска
В былые времена
Варили пиво слаще
Меда и крепче вина.
Напившись, засыпали
Блаженно-сладким сном
И спали дни и ночи
В подвалах под полом.

Король шотландский горе
Врагам повсюду нес.
Разбивши пиктов, он гнал их,
Как стадо диких коз.
Чрез выси гор и степи
Преследовал их бег,
Усеяв путь телами
Убитых и калек.

А летом зарделся вереск
В просторах полевых,
Но кто варил напиток,
Тех нет уже в живых;
Могилы их скрывает
Насыпанный курган,
Из прежних пивоваров
Растет теперь бурьян.

Раз ехал король полями,
Где вереск красный цвел,
Повсюду кричали птицы,
Гудели тучи пчел.
Король сердит был и мрачен,
Он думал, чело склоня:
«Я царю над страной, где вереск,
Но пива нет для меня».

В то время его вассалы,
Разъезжая среди полей,
Заметили под камнем
Двух маленьких людей.
Схватили их, но ни слова
Не молвил ни один,
То было двое пиктов:
Отец и юный сын.

В седле высоком сидя,
Взглянул на них король.
Они глядели тоже –
В глазах тоска и боль.
Поставив их над обрывом,
Сказал им: «Вот мой обет:
Дарю вам жизнь, если пива
Откроете мне секрет».

И, глядя то вверх, то книзу,
Стояли сын с отцом:
Вокруг – цветущий вереск,
Внизу океана гром.
И отец тогда промолвил, -
Не голос – резкий визг:
«Скажу наедине вам,
Иначе будет риск.

Старик я, и жизнь мила мне,
А в чести проку нет».
Шепнул он еле слышно:
«Я продал бы вам секрет».
И голос его воробьиный
Был резкий и сухой:
«Я продал бы секрет вам,
Да сын не стерпит мой.

Для юных жизнь – игрушка,
Неведом им смерти страх,
И честь я продать боюсь
У сына на глазах.
Пускай его свяжут слуги
И бросят в пучину вод,
Тогда я скажу, хоть клятвой
Связал меня народ».

И тотчас же ремнями
Был связан юный сын,
И на воздух его подняли,
И бросили в глубь пучин.
И море поглотило
Его предсмертный крик,
И один стоит над бездной
Последний пикт – старик.

«Я правду говорил вам,
Опасен мне был мой сын:
Ведь юность ненадежна,
Не знавшая седин.
Теперь напрасны пытки,
И меч, и жар огня, -
Умрет секрет напитка
Здесь, в сердце у меня».

перевод Николая Чуковского